Леонид Алехин

Рейс 1256, Берлин Нью-Йорк, высота 12 тысяч метров

- Слушай, Хайке, - сказала стюардесса. – Там пассажир в эконом-классе уже два часа в туалете. Я стучала, не отвечает. Может ему плохо?

- А что за пассажир? – спросила ее коллега.

- С двенадцатого ряда. Высокий такой, в черном.

- А, наш гот, - улыбнулась Хайке. – С тростью.

- Ага, он.

- Я сейчас проверю.

Хайке отодвинула занавеску, отделявшую бизнес-класс от экономического и пошла между рядами. Пассажиры большей частью спали. Мальчишка, закинув ноги на подлокотник, играл в приставку. Хайке ему улыбнулась, но он не заметил.

Хайке летала уже пятнадцать лет и привыкла, что на каждом рейсе будет как минимум один пассажир со странностями. На «гота» она обратила внимание еще при посадке. Он летел один, без багажа. Одет был, как на карнавал, в винтажный черный сюртук до колен, штаны, заправленные в высокие сапоги. До невозможности бледный, черные гладкие волосы до плеч. У него была трость, такая длинная, что Хайке удивилась, как ему дали ее пронести в самолет.

А еще ей запомнились глаза пассажира. Невозможно ярко-зеленого цвета. Она еще подумала, что с линзами он переборщил. Пассажир отказался от ужина, выпил стакан воды без газа и, как ей показалось, заснул. Нет же, оказывается, решил запереться в туалете.

В тамбуре у туалетных комнат скопилась небольшая очередь. До Хайке донеслись возмущенные междометья. Кто-то требовательно постучал в запертую дверь.

- Ну, сколько можно!

- Простите, извините, - Хайке аккуратно раздвинула пассажиров, подошла к двери вплотную. – У вас все в порядке? – спросила она.

Подождала, переспросила на английском, голландском, итальянском. Постучала. За дверью царила тишина. Тишина Хайке не понравилась.

- Попрошу вас покинуть тамбур, - обратилась она к пассажирам. – Сейчас мы все уладим.

Она сняла трубку внутренней связи и вызвала из бизнес-класса, Михеля, стюарда. Он явился через минуту с немым вопросом на широком баварском лице.

- Пассажир заперся в туалете, - объяснила Хайке. – Два часа уже там. Вскрываем дверь, под мою ответственность.

Михель коротко кивнул. У него за плечами была армия, работа в службе спасения. С ним Хайке сразу почувствовала себя уверенней.

На возню с замком ушло несколько секунд. Михель, отодвигая Хайке распахнул дверь.

Никого. Крышка унитаза опущена.

- Это что шутка какая-то? – раздраженно спросил Михель.

Хайке, зажав ладонью рот, показала пальцем. В горле Михеля екнуло. На полу, в умывальнике, повсюду лежали крохотные осколки – все, что осталось от выбитого зеркала.

Михель потрогал белый пластик стены в зиявшем на месте зеркала проеме. Заглянул в мусорник, поднял крышку унитаза. Хайке, борясь с ощущением дурного сна, сняла трубку и вызвала кабину экипажа.

- Командир, - сказала она. – У нас ЧП.

(продолжение следует)

- У меня хорошая работа, - сказал человек, приехавший по вызову.

Его номер мобильника был написан на визитке, приклеенной к двери подъезда. Он оказался полным, высоким, усатым, похожим одновременно на Жана Рено и певца Шафутинского. Александра такое сходство позабавило, оно как бы помещало человека на границу между фильмами Бессона и лихим кабацким блатняком.

- Ну, да, - сказал Александр. – Слесарь это достойная профессия. Ведь вы слесарь?

Человек отчего-то обиделся. Поставил на ступеньку потертый чемоданчик с инструментами, рукой в перчатке с обрезанными пальцами оправил кожаное пальто.

- Я открываю двери, - с достоинством сказал он.

- Вот-вот, - обрадовался Александр. – Вы-то мне и нужны. Замок заклинило, полчаса домой попасть не могу.

Человек покивал. Вопреки ожиданию Александра, он и не думал обращать внимания на железную дверь, за которой находилось все, что было Александру дорого в этой жизни. Кровать, купленная в Икее, телевизор с blue-ray проигрывателем, микроволновка. Человек разглядывал Александра с эдаким профессиональным прищуром.

- А вы уверены, что ваш дом здесь? – спросил он.

Теперь уже обиделся Александр.

- Вы, что же, подозреваете, что я вор и ломлюсь в чужую квартиру? – спросил он, повышая голос.

Человек замахал на него руками.

- Нет, что вы, что вы. Я совсем не об этом. Я вот, что хочу узнать, у вас же бывает ощущение, что вы оказались не на своем месте? В чужом времени, среди чужих людей.

Про себя Александр с ним согласился. Такое приключалось частенько. Последний раз, не далее чем вчера, на оживленном корпоративе. Вид пьяных коллег, передающиеся шепотом сплетни, кто с кем спит, танцы на столах и игра в бутылочку с сотрудницами бухгалтерии. Весь вечер его мучил один единственный вопрос: «что я здесь делаю».

Если задуматься, этот вопрос он задавал себе всю жизнь. Странно, что подобные мысли в нем пробудил слесарь, не желающий называться слесарем.

Вслух Александр сказал другое

- Послушайте, время уже позднее, я проголодался, хочу спать. Вы займетесь замком или мне другого сле… мастера вызвать?

Куда звонить Александр понятия не имел. Разве что в МЧС. К счастью, уговаривать усача не пришлось. Он, недовольно бормоча, присел на корточки, распахнул свой чемоданчик и принялся ковыряться в замке.

- Вот вы знаете, - обратился он снова к Александру. – Вы не первый у меня такой клиент. Со стороны посмотришь, человек как человек. Пальто, шарф, ноутбук на плече. А в глаза заглянешь, там покоренные короли на коленях, горят галеры, рушатся царства. Война, походы, сокровища, пленные принцессы.

В замке что-то щелкнуло. Александр счел, что это обнадеживающий знак. На болтовню усача он решил не обращать внимания, правда, пока получалось плохо. Была какая-то глубинная правда в его словах.

- Вы же живете, как в цепях, - продолжал тот, запуская в замок кусок стальной проволоки. – Вам имя подарили, как доспех, имя воина и завоевателя, а вы… вы кто по профессии?

- Начальник отдела системной интеграции, - машинально ответил Александр.

- Вот! – усач оторвался от своего занятия, чтобы поднять палец. – Начальник отдела! Вам бы под командование три дюжины наемников, рогатого коня, поющий меч, вы бы за год себе трон завоевали в каком-нибудь тихом королевстве. А вас, что ждет через год? Повышение? Премия к окладу?

Александр не нашелся, что сказать. Было очевидно, перед ним безумец. Городской сумасшедший. Очень хотелось надеяться, что тихий и обученный вскрывать дорогие английские замки.

- И вот только представьте, Александр, что вам выпал шанс. Всего один раз в жизни, больше не будет – открыть дверь и войти в другую жизнь. В жизнь, для которой вы рождены на самом деле. Где все по настоящему, любовь, предательство, измена, дружба. Жить не ради бумажек, не ради столового набора и новой суперплазмы , а ради славы или смерти. Вы бы согласились?

Александр не сразу понял, что безумный монолог прерван вопросом. И что усач сложил инструменты в сумочку, стянул перчатки и протирает руки кусочком ветоши. Александр хотел спросить, удалось ли справиться с замком, но вместо этого решил ответить. То ли, чтобы подыграть потенциально опасному безумцу, то ли потому, что ему самому захотелось узнать свой ответ.

- Я бы согласился, - сказал он, глядя в глаза усача. Тот смешно щурился, из-за спины Александра светила лампочка. – Детей у меня нет, с женой я развелся два года как. И если честно, все это, - он обвел рукой стены подъезда, жестом раздвигая их до горизонта, - все это мне поперек горла. Только что толку? Это все фантазии. Я такими увлекался в детстве, спасибо, что напомнили. Кстати, - он спохватился. – Мы с вами, что знакомы? Я же вам не говорил, как меня зовут

- Говорили, говорили, - покивал усач. – По телефону, когда вызывали. Представились, потом уже адрес назвали.

- Да-а, - протянул Александр. – Наверное, сказал.

- А замочек у вас простенький, вам бы его заменить. Там цилиндр расшатался, поэтому ключ заскочил. Я его на место вставил, проблем быть не должно, но вы все равно замените. Район тут не очень спокойный.

- Обязательно, - Александр устыдился своих подозрений относительно усача. Перед ним был нормальный дядька, мастер, видимо, своего дела. Ну, с небольшим прибабахом, любитель всякой фантастики. Ничего страшного. – Сколько я вам должен?

- А, три тысячи рублей, как по телефону договаривались.

Усач взял деньги, аккуратно сложил, спрятал в карман пальто.

- Вы обращайтесь, если что, - сказал он. – Звоните.

- Обязательно, - Александру не терпелось зайти домой, стянуть ботинки и залезть под душ. – Спасибо вам за работу.

Усач улыбнулся.

- Хорошая работа сама по себе благодарность. Но если вдруг надумаете через годик – одарите парой виноградников на юге. Всегда мечтал осесть, заняться виноделием. Всех вам благ.

- Ох, опять вы за свое, - сказал Александр в удаляющуюся кожаную спину, - До свидания.

Слова про виноградники его позабавили. Все-таки дядька был с фантазией. Улыбаясь, Александр, распахнул дверь. Из квартиры на него повеяло знакомым запахом сигарет и освежителя воздуха «Лаванда», он шагнул в темноту, нашаривая выключатель на стене.

Спускаясь по горной тропе к лагерю, он все еще продолжал улыбаться. В ответ ему улыбнулся и караульный, улыбкой его встретил одноглазый десятник у костра.

- Хорошее настроение, командир? – спросил одноглазый. – Поешь с нами? Похлебка заварилась как раз.

- Хорошее, Феликс, - Александр принял из рук десятника горячую плошку. – Я встретил в горах человека из местных. Забавный такой усач-виноградарь. Дал ему три золотых. Завтра он проведет нас в тыл королевскому патрулю. Ударим на рассвете.

- Добро, - десятник кивнул. – Ты ешь, командир, я скажу ребятам, чтобы не распрягали рогатых.

Пока десятник хрипло отдавал команды, Александр выхлебал плошку до дна. Спать не хотелось, да и какой сон перед боем?

Он вынул из ножен меч, положил на колени и повел по лезвию оселком. Древняя сталь, предчувствуя завтрашнюю кровь, тихо запела на языке своих мертвых кователей. Оно пело про смерть, про славу, про дальние страны, и Александр никак не мог прогнать улыбку со своего лица.

В костре с хрустом ломались от жара ветки. За его спиной вполголоса переговаривались бойцы, каждый из которых был обязан ему жизнью как минимум раз. Когда он отрубит голову старому королю, отрубит вот этим самым поющим мечом, они станут баронами и князьями. Они знают об этом, потому пойдут с ним до конца.

Феликс вернулся, сел рядом, протянул руки над огнем. Единственный глаз циклопа в середине лба отсвечивал багрянцем.

- Вот скажи, Феликс, - спросил Александр. – Променял бы ты нашу жизнь, на какую-то другую?

Феликс задумался. Циклопы убивают быстро, а вот думают не спеша. Не потому, что глупы, а потому, что знают цену опрометчивых слов.

- У нас хорошая жизнь, командир, - наконец ответил он. – Другой не надо. У моего народа есть поговорка: жизнь выбирают, а смерть выберет сама. Я свой выбор сделал, я о нем не жалею.

Александр, пробуя остроту заточки, взмахнул мечом ,и тот загудел, соглашаясь, с циклопом.

- Да, - сказал Александр, улыбаясь десятнику, костру, верной боевой стали, лихим наемникам и завтрашней битве. – У нас хорошая жизнь.

Далеко на север от Нового Икароса, за свободными кантонами, за ристалищем призраков, в волчьих землях лежит Багровый Дол.

Дурное, проклятое это место. Ни зверь здесь не рыкнет, ни птица не запоет. Лишь немые ползучие гады с черными пастями таятся в здешних пещерах. От одного их укуса распухает тело и кровь свертывается в жилах. Даже металл прожигает их ядовитая слюна.

Говорят, великого воина, чья голова доставала до облаков, предал и убил здесь верный боевой товарищ. Кровь воина пролилась на землю и с тех пор зовется это место Багровым Долом. Даже в вечную здешнюю зиму проступает богатырская кровь сквозь снега, напоминая о свершившемся предательстве.

Есть у Багрового Дола один обитатель. Не зверь он, не птица, и не гад ползучий. Вместо ног у него лезвие из стали неземной ковки, опояском у него гарда, тело как рукоять меча. Ростом он как осадная башня, а могучие его руки прикованы цепями к летающим горам. Кто и за что приковал его, то нам неведомо.

Ведомо нам, что сей узник Реликт и имя ему Кладенец. Не одну сотню лет простоял он в Багровом Доле, на треть погруженный лезвием в землю, в морозном забытье. Стоял бы и дальше, если бы из дальних южных земель не явился к нему гость.

Был тот гость верхом на летающем диске боевых магов и по их обычаю носил мантию с капюшоном. Не разглядеть было в тени капюшона его лица, молод ли он был, стар, мужчиной был или женщиной, человеком или нелюдем – о том не скажем.

А скажем, что ведал гость имя Кладенца и воззвал к нему трижды, как подобает магу говорить с Реликтом. Отозвался Кладенец гостю, голосом хриплым, как скрежет ржавого железа.

- Пересохло в горле у меня, странник, - проскрипел Кладенец. – Напои меня, теплой кровью напои, мучает меня вековая жажда.

Поднес маг Реликту дымящийся фиал с горячей кровью. Осушил Кладенец фиал, ярким огнем вспыхнули знаки на его живом лезвии, дрогнуло огромное тело.

- Хорошо, - прошептал он. – Уважил ты меня, странник, один раз, уважь и во второй. Точат мое тело ядовитые гады, жгут меня своей слюной, нет мочи терпеть. Изведи их, сделай доброе дело.

Кивнул маг, воздел руки над головой. Упали с небес синие молнии, посекли ядовитых гадов. Оглядел их дымящиеся тела Кладенец, усмехнулся чему-то.

- В наказание их мне послали, - сказал он. – Да только не помню уж сам, за что наказали меня. Послушай, странник, вновь мучает меня жажда. Принеси мне еще крови, да побольше. Как напоишь меня всласть, так поговорим мы с тобой. Поговорим, как старые друзья.

Вновь поднес маг Кладенцу кровавый фиал. Долго пил Реликт, сначала взахлеб, потом не спеша, с наслаждением. И с каждым глотком прибывало в нем утраченной силы. Как опустел фиал до дна, так тряхнул Кладенец руками, порвались державшие его цепи. Захохотал, загрохотал он тогда:

- Вот и свободен я! Свободен! А ты помог мне, глупец! Думаешь, отблагодарю тебя? Служить тебе стану? Наслушался, поди, сказок, недалеких своих учителей. Не служит никому Кладенец! Никому, кроме жажды своей. Горяча твоя кровь, странник, вкусна, сладка. Напоишь ты ей меня, осушу тебя досуха. Не помогут тебе твои молнии, не улетишь ты от меня на летающем своем диске. Зря, ой зря, в одиночку пришел ты в Багровый Дол, глупец.

Улыбнулся странствующий маг в тени капюшона. Вспыхнули его глаза колдовским светом, проступили над его плечами крылья из темного света – знак настоящего боевого мага. Сгустился за спиной мага туман и послышался в нем грохот, будто поступь каменного великана.

- Не один я пришел к тебе, Кладенец, - сказал боевой маг.

Вырвался Реликт-убийца из земли, занес над магом когтистые свои руки – каждый коготь меч сверкающий. Занес и замер. Дрожь пробежала по его стальному телу, когда вышел из тумана и заслонил мага воин-скала.

- Здравствуй, старый друг, старый враг, - сказал воин и гремел его глас, как лавина. – Вот, пришел я повидать тебя.

- Святогор, - прошипел Кладенец. – Вижу, голова твоя вновь на плечах. Но прибавилось ли в ней ума? Есть ли в тебе сила удержать меня, отца клинков, твоего убийцу?

- Крепко опять стою на земле я, старый друг, - отвечал Святогор. – Вернулась сила моя ко мне. Не вся, но той, что есть, хватит. А не веришь, - хрустнули каменные кулаки, каждый размером с дом, - так испытай!

Случилась ли битва Реликтов в тот день и чем она закончилась, нам неведомо.

Сказывают же, что где-то в бесплодных землях странствующий маг с южным говором искал беглого гадателя по имени Менестей. И был он вроде как один, но торговка Меона своим кошачьим глазом углядела в седом тумане за ним воина, похожего на ожившую гору. А в руках у воина живой клинок с лезвием, покрытым древними письменами.

Известные вруны эти меоры и Меона первая из них лгунья. Хотите верьте ей, хотите нет, но сказала она, что отправился маг и его Реликты в земли цвергов, куда путь заказан и живым, мертвым. Но что там с ним стало, о том ни ей, ни нам неведомо.

http://www.warelics.ru